статьи

Святые отцы оплакивали свои добродетели как грехи, потому что видели, что все дела человеческие так или иначе смешаны с грехом. Но не слишком ли это упрощенный взгляд на вещи? Так ведь недалеко и до отчаяния?
Нет, в этом нет никакого упрощения. И нет никакой связи с отчаянием. Любое доброе дело так или иначе окрадывается или тщеславием, или гордыней. Даже если это дело произошло помимо нашей воли, например, украли кошелек и получилась как бы невольная милостыня, то все равно оно будет смешано с унынием и злостью.
На самом деле нам нечем гордиться и бахвалиться, даже если у нас будут так называемые добрые дела и подвиги. Уныние как раз и получается, когда мы лепим идола из самих себя. Когда наше желание стать совершенным и святым не совпадает с нашей немощью и нашей возможностью. Если мы внимательно прочитаем Евангелие, то увидим, что спасаются как раз грешники, которые увидели и осознали себя таковыми и от этого покаялись и смирились. А праведники, которые были довольны собой, исполняли все из закона и гордились тем, что они не такие, как все, а лучше, краше и святее других – погибали. Потому что и Бога уже видели своим должником, и других презирали за то, что они не такие хорошие.
Бог спасает человека не за заслуги и подвиги, а за его смирение и терпение. И главное состояние, которое от нас нужно – это сердце сокрушенное и смиренное, которое Бог не уничижит. Поэтому нужно творить заповеди Божии, но так, чтобы мы чувствовали себя как «рабы неключимии», не гордясь и не превозносясь от этого. И понимание этого спасает человека от самого страшного греха – гордыни. Отчаяние как раз от этого же греха и происходит. От нашего несоответствия тому идолу, которого мы бы хотели из себя слепить. Поэтому и пишет святой Исаак Сирин, что воздаяние от Бога мы получаем не за труды и даже не за добродетели, которые рождаются от этих трудов, а за смирение. Нужно помнить, что мы не в силах избавиться ни от одного живущего в нас порока. Так же мы не можем приобрести ни одной добродетели. Все это дар Божий. Но в наших силах бороться с грехом и стараться в приобретении добродетели.
– На нашей площадке поселились новые жильцы. Люди очень добрые, но, как оказалось, сектанты. Они все время пытаются говорить на тему религии, приглашают на собрания, хоть мы и сказали, что православные. Как нам с ними общаться? Все-таки соседи…
Апостол Павел говорит, что «если возможно, будьте в мире со всеми». Общаться, поддерживать теплые отношения нужно со всеми без исключения, независимо от вероисповедания. Иное дело, что и другая сторона должна также тактично и уважительно относиться к вашим религиозным взглядам. Если человек липнет как банный лист со своим «религиозным сервисом», то с ним очень тяжело строить нормальные человеческие отношения. По крайней мере, нужно их терпеть, но обсуждать вопросы религии, так же, как и дискутировать по вопросам веры не нужно ни в коем случае. Особенно с полуэкзальтированными людьми, какими являются в большинстве своем харизматы. Лучше построить психологический заградительный барьер, так, чтобы они раз и навсегда поняли, что вербовать вас в свою секту – все равно что приглашать туда деревянный столб. Цель вербовки в секты всегда одна: количественный рост + пожертвования.
– Является ли грехом предохранение от беременности в супружеских отношениях?
Я отвечу на ваш вопрос словами одного из авторитетнейших иерархов нашей Церкви ХХ века митрополита Сурожского Антония, суждения и церковность которого, как мне кажется, у трезвомыслящих православных людей не может вызывать сомнения. Вопрос, сходный с Вашим, был задан владыке Антонию, и он дал на него такой ответ: Воздерживайтесь от брачного ложа, не женитесь, не выходите замуж, тогда не будет проблемы. Проблема не в этом. Проблема в том, что два человека могут соединиться духовно, душевно, телесно, до самых глубин и вместе с этим, по обстоятельствам жизни или по своему внутреннему возрастанию, дойти до какого-то момента, когда других детей производить на свет, вводить в жизнь нельзя. И тогда имеем ли мы право вводить в жизнь ребенка, который будет наследником ужасных обстоятельств?
Вопрос здесь не в том, чтобы прекратить всякое брачное общение, потому что брачное общение – это не попытка с жадностью насладиться телом другого человека, а это, как я сказал по другому поводу, момент, когда человек так преисполнен любовью к другому, что всего себя отдает, отдает душу свою, отдает телесность свою, но в чистоте. И вот в такие периоды, в таких состояниях – мне кажется, что законно прибегнуть к контрацепции. То есть, не дать ребенку родиться в такие обстоятельства, где он встретит только страдания, изуродование жизни, смерть и в жизни его ничего не будет светлого. Конечно, можно играть словами и говорить – если Бог не захотел бы, не родился бы человек. Не так просто все. Потому что Бог не насилует человека. Он нам дал свободу решать и действовать согласно своей мудрости или своему безумию. И поэтому, мне кажется, если контрацепция не соединяется с попыткой ложных, нецеломудренных человеческих отношений между мужем и женой, а связана с тем, чтобы не создать возможность уродливой жизни для невинного ребенка, который не виноват ни в чем, то контрацепция справедлива, она законна».
Итак, безусловно, во всех видах контрацепция неприемлема тогда, когда есть повод для эгоистического наслаждения телом друг друга, когда вместо того, чтобы реализовывать цель семьи, которая без деторождения является ущербной, – муж и жена, мужчина и женщина хотят без забот и без тех попечений о ребенке, которые на них лягут, пройти тот или иной период своей жизни.
Конечно, контрацепция недопустима в начале создания семьи, когда молодые муж и жена решают пожить друг для друга или для профессиональной карьеры, или для иных каких-то жизненных успехов, и ради этого отказываются от деторождения. Контрацепция неприемлема, если мы в силах, в здравии, пусть в относительном, но благополучии, а просто не хочется возвращаться к бессонным ночам, к усталости, к тому году-двум, которые нужно будет провести в попечении о младенце, когда радость о явлении человека в мир в этот момент куда-то уходит от нас.
Но об остальном мудро, с действительной, а не декларативной любовью к человеку, действительным, а не формальным исполнением канонов сказал владыка Антоний, и я вполне с ним согласен.